Мет пир кальяны: Кальяны и аксессуары MattPear — официальный сайт

Designer weed делает бизнес-сценарий далеко не идеальным. После рейдов в начале года Вуки вернулся к продаже в нескольких сотнях мест. Некоторые магазины перемещают измов на сумму до 10 000 долларов в месяц.Продажи особенно высоки в Чайнатауне и Квин-Уэст, а также вокруг Черч и Уэллсли. (Гей-Торонто с самого начала был большим рынком. Продажи резко выросли после того, как Вуки и члены его команды раздали бесплатные образцы на Pride 2011.)

Вуки большую часть своего времени проводит, работая над развитием бренда и встречаясь с юристами. Его новая тактика, позволяющая избежать преследований со стороны полиции, состоит в том, чтобы исключить продажи на витрине и организовать команду партнеров, которые зарабатывают прибыль, продавая продукт своим контактам.Товарищи будут привлекать к себе продавцов, чтобы продавать больше, делая Вуки чем-то вроде леди Эйвон. Или торговец наркотиками.

Воскресение через Интернет | Колесо Эмори

Если вы не знаете, кто такой Пол Уокер, вы не одиноки. Вы со мной и миллионами других американцев, которые не знали, кто такой Пол Уокер, или когда-то знали, но забыли.

Уокер был американским актером, известным своей ролью в франшизе The Fast and the Furious — сборнике боевиков и видеоигр, в которых в основном рассказывается о Вине Дизеле, который быстро едет сквозь взрывы.Уокер, сыгравший важную роль в сериале, погиб на прошлой неделе — по иронии судьбы — в автомобильной катастрофе.

Когда появилась новость об этом, я наблюдал, как социальные сети переполнены горем из-за смерти 40-летней звезды. Мой Facebook был расцвечен такими статусами, как «Покойся с миром, Пол Уокер :(», «Пол Уокер умер, мне так грустно» и «Покойся, Пол Уокер, мне так грустно». И когда я увидел сентиментальную цитату, наложенную на Черно-белое изображение его лица, я кое-что понял: меня не волнует, что Пол Уокер умер, и вы, наверное, тоже.

Это не для того, чтобы преуменьшить значение смерти Уокера или смерти в целом. То, что произошло, по-прежнему было трагедией и, очевидно, имело огромное негативное значение, особенно для семьи, друзей и коллег Уокера. Независимо от того, знал ли кто-нибудь лично или наслаждался Уокером, его кончина была объективно неудачной и печальной. Что не имеет смысла, так это то, что был массовый траур.

Возможно, этот феномен массовой утраты более понятен на другом примере.Стив Джобс, соучредитель и генеральный директор Apple, умер от рака поджелудочной железы в 2011 году, и мир погрузился в истерическое безумие веб-слез. В Facebook была масса статусов, твитов, статей, постов в блогах и слащаво минималистичных хвалебных изображений, которые провозглашали этого человека провидцем, героем, гением и «великим парнем» — несмотря на то, что большинство из этих людей даже не знали Джобса. , и те, кто делал это лично, включая его коллег, друзей и родную сестру, единодушно признали, что этот парень был полной дырой.Но многим нравится играть в Candy Crush, и некоторые впоследствии почувствовали себя обязанными сочинить воспоминания из 140 персонажей о том, как они «буквально плачут прямо сейчас».

Этот тип пешехода, быстро реагирующего на смерть, предназначен не только для знаменитостей и влиятельных фигур в обществе — мы видим, что это происходит и с обычными людьми. Я помню, как после гибели людей в районе, особенно в средней школе, я стал свидетелем потока устрашающе скорбных сообщений, большинству из которых предшествовала фраза «Я действительно не знал тебя, но …»

Когда предстает перед смертью, независимо от отношений с умершим, есть общая склонность подпитываться гулкой и пустой мрачной песней, и хотя я понимаю, что уход любого человека по своей природе, коллективно болезнен, массовый траур в конечном итоге сбивает с толку мне.

Это, безусловно, зрелище, возникшее из Интернета, и я не решаюсь полностью утверждать, что это что-то, что в конечном итоге «нормально» или «плохо». Я не знаю точно, что я чувствую по этому поводу, и считаю, что отрицать реакцию на любую смерть как поверхностную, пустую, ошибочную и привлечение внимания — это слишком пессимистично.

Такая поверхностная реакция на смерть интересна, и ее не следует пренебрегать или даже отвергать только потому, что она нерешительна. Возможно, даже его можно было бы направить более конструктивно.Интернет, безусловно, приблизил людей друг к другу и к их занятиям, даже если эта близость виртуальная. Если бы что-то вроде смерти Уокера произошло 20 лет назад, мы, вероятно, не слышали бы об этом, потому что, давайте будем честными — скольких людей действительно волнует серия The Fast and the Furious ?

Обширная доступность и оперативность огромных объемов информации почти вынуждают реагировать. Хотя это поверхностное «взаимное согласие» между людьми, информацией и другими людьми может быть преобразовано в нечто гораздо более грандиозное — более универсальную способность к сочувствию, катарсическую реакцию на состояние человека, но, что наиболее важно, более полное понимание нашей собственной смертности. .

Интернет способствует этой таинственной и странно эмоциональной реакции на смерть, которая, безусловно, имеет возможность перерасти в более развитую, чуткую связь не только с одним человеком, но и со всеми людьми в целом.

Внутренняя бессмысленность не только Интернета, но и самого существования не означает, однако, что нет необходимости лелеять наши эмоции, удерживать их и выражать их с предельной искренностью, нежностью и любовью.

Может быть, человек, разместивший статус «Покойся с миром, Пол Уокер», оплакивал не самого Уокера, а всех людей, прошлых, настоящих и будущих, включая себя самого.

Я написал эту статью до того, как услышал ужасающие новости о смерти Нельсона Манделы. Я чувствовал себя ошеломленным и обиженным, и, прочитав статусы, твиты и сообщения моих сверстников — длинные и короткие, затронутые и прозаические, теплые и опустошенные, я был тронут. Хотя я все еще испытывал некоторые опасения — почему мы рефлекторно выражаем свои чувства по поводу кончины одной из самых ярких фигур в истории? Что это значит? Заменили ли мы более замкнутую внутреннюю реакцию на смерть еще одной демонстративной? Каким образом высказывание «мне грустно» в Интернете ослабляет или подкрепляет реальное чувство? Листая сообщения, я чувствовал себя утешенным, печальным и воодушевленным, но, прежде всего, я просто чувствовал — и в этом есть что-то очень ценное.

Тем не менее, мне все равно, что умер Пол Уокер.

Имя автора этого произведения было удалено по личным обстоятельствам. Если у вас есть какие-либо вопросы по поводу этого решения, отправьте электронное письмо [адрес электронной почты защищен]

Иллюстрация Приянки Пай

Tark Left Santiago, Джозеф С. Пулвер, SR

(Загрузите аудиоверсию этой истории здесь — чтение Брюса Л. Придди.)

Tark Left Santiago — экспериментальная прозаическая поэма «Король в желтом»!

[для Карла Эдварда Вагнера]

Тарк оставил Сантьяго и его сталкеров на свои эксперименты с войлоком.Оставил позади свой байк. Принес свои ножницы (всегда) (кажется) (ржавые в усилиях его белоснежных глав, которые он должен был). Хотел увидеть ее ноги. В этих черных чулках. Явный. Тонкий. Прекрасный. Те, в которых пробег. Забег, который закончился дырой в колене.
Он не подходил им. Разве не сталкер, или низкий, жалкий, не был вором или зеркалом, не было ли антихристом, проливающим заявления о дистанции и, черт возьми, всем этим на широкую ленту абстракции. Пусть говорят, что хотели.Позволь им. В любом случае они бы это сделали.
Но что она скажет?
Привет и улыбнись?
Шипение?
Попробовать его укусить?
У нее может быть пистолет. Может все еще выглядеть как женщина из черно-белого фильма. Тот, кто не улыбнулся. Никогда не. Даже после.
Другой После.
Еще один на линию. Еще одна дорога, по которой можно это продвинуть. Пусть идет. Посмотри, как далеко это зайдет. И если это приведет к чему-то.
Были ли они когда-либо?
Все те небеса, в которых можно заблудиться. Все эти деревья, сквозь которые можно виться, некоторые похожи на дьявольских зверей, некоторые — на концерт ангелов, толкающих зеленый цвет, как будто он надеется на пальцы.Половина с потрескавшимися гниющими ветками. Толкая до осенней скорости принес нож. . .
Осталось 3 сигареты и еще час. Он вынул одну. Обдумал это. Странный. Странная вещь. Крепкий как напиток. Тихо, как задумчивый друг. Горит. Смотрел, как он горит.
Дым. Как карнавал — небольшой, не тот, которым радуются тело и душа, движущийся, кружащийся — водоворот, без перекрестков, без превью. Танцы. Пахло успехом. Еще одна иллюзия.
Не проповедовал. №
Не сказка.
Просто сигарета.
Смотрел, как он горит. Курил медленно.
Еще было время.
Время до ее сцены и напряжение, которое она может снять.
59.
Прямо здесь, на странице его тоненького томика.
Нет записи между страницей 40 и страницей 59. Нечетный.
Не жутко странно. Странный. Пустых страниц тоже нет. Все залито. Но из-за закрывающихся дымом дверей ему было трудно разглядеть форму черных отметин в целом и в настоящем.
Нечетный.
Опять же, была вся неделя. Днем бурно.Сумерки неопределенные. Ночи были не слишком холодными, больше объездных дорог, чем затерянных шоссе.
Объезд.
«Вы думаете, что мои ноги — объездной путь».
«Я сказал это?»
«Твои глаза сделали».
Не смеялся. Никогда не смеялся над звездами. Или лица. Не смеялись, когда они подходили прямо к крыльцу и сидели там, рассказывая истории. Любовь. Ненавидеть. Свет и что это значит. Ему никогда не приходилось выбирать. Они сделали. Не улыбнулся. Никогда так не начиналось. Я посмотрел на него так, и не успел сделать второй вздох — последствия.
Сделка.
Нечего выиграть.
Нет карты для игры.
Бери это. И двигайся дальше.
Она сделала.
Наблюдал за ней. Затем смотрел, как она уходит. Дыра в колене ее черного чулка. Знал, что это было там. Но так и не увидел.
Хотел.
Разыскивается.
Хотел спросить, чего она хотела.
Просто закурил и смотрел карнавал.
Сигарета перегорела, и она ушла.
Page 40 (до тех пор, пока играли с кальянной, наполненной непреодолимыми ароматами), был Сантьяго.Днем в баре, а не в поисках, просто ожидая, когда все исчезнет. Ночью — здесь, там, занято, даже если вы не согласны с местом проведения. Не справлялся с дневным светом, когда мог его обойти.
День был как тюрьма, или работа, изображающая казнь. Потребовалось много времени. Не дал тебе многого. Всего лишь пенни или немного воды. Немного.
Много. Это была ночь. Как на вокзале. Идет, идет, идет. Останавливается везде. От медленного до отчаянного — до полярного. Все, что вам нужно было сделать, это смотреть.
Может быть, улыбайся тут и там.Может, покурить дым, пока все горит. Не нужно было поднимать руки, чтобы он остановился. Сделал это в свое время. Смотреть. Вы не были нужны как оператор. Просто курите дым и смотрите.
Он сделал.
Стр. 40. Записал на потом. Старше, он нуждался в напоминании.
Она сказала ему, что знает.
Он ей поверил. Ее нельзя было игнорировать или игнорировать. И ее нельзя было обвинить в разумных сомнениях. Не тогда, когда она была так ясна, как осада большого ножа часов.
Вот.Часы? Связано каким-то жестом из-за страха. Синий, как тушь, наделил, протянул, пережевывая спокойствие. Крышка глаза, распаковывающая
чемодан, потерянный во рву… (бояться леденящей кровь музыки) (что-то тугое в амнезиальных линиях занавесей) (паром лазейок, липкий шейк, тащащий какую-то ловушку, моля о наказании и пощаде («Мы загорелись в солнечном огне»), распаковка… еще одна (считая прошлое), еще одна (считая кадры и погоню) и еще одна (созвездия, связанные с ее шеей, как будто ты какой-то сыщик, способный противостоять глаголам и цветам под коркой плоти).. . Все там, ил на нем, временный, предотвращающий. . . Но он может скользить в середине предложения; все значения, движущиеся вороны, раскрашивающие лужайку теней, и облака, разворачивание карт, создание дверей — наклонение…
Чернение (в нем нет тихой изолированной трубы). Кишечник, запечатленный на блюде (не плачущий саксофон или малый барабан, чтобы вставить его в кадр) … Таяние, часть ряби (накопленный гнев выходит из альбома для вырезок — обезьяна на ноже или оружейном манипуляторе, вращая частицы Джо Фрейзера на вашем сердце и ребра), противоположная сторона и его нерожденная пыль лед из крылышек-призраков — дельта жил — пролился на черно-белое полотно … 10 цифр безумия охватывают пустое пятно языка, круг … Глаза как духи моря… Коитус на закате…
… наклонившись…
В другом месте
дом-призрак, наклонившись, плещется вчера стенка к стене
Плач.
(для Матери) (до свидания) (и окна) (открыто)
пепел
пыль
Слова
дверь
сезон после Перекрестка…
Круг, следы бури на песке, соленый воздух говорит, что ему нужно Навсегда.
Cry. (сестра, полная кислых лунных иллюстраций, кричит: «Вот!») (на поле битвы с огнем в глазах брата: «Ты упадешь») (расцветает каждое слово) (каждое пятнышко — от корня до басни — срывается с годами )
Слова в спальне,
трещина в небе,
скорость кровати,
каллиграфия светящейся электрическим светом луны, сидящей
, рассеивающей
туманности…
Page 40.Улица с односторонним движением «Завтра». Час флюгера колышется с именами, которые никогда не вращались вокруг золота. Что-то в шарфе, из которого не получилось хорошего щита. Большая дыра в сноске, через которую можно провалиться, какая-то ошибка без жемчужины, да. Все там. Переворачивается, и трение по низу отголоски. Все эти признаки тают?
Где-то в ночи на лестнице спят иллюзии. Выпили дождя, выпили их прямо до конца. Смутная фуга сонета вилась в корень, потеряла петлю, аукционы сахара пошли Внешне, закружились в столкновении.Сморщенный.
Сапоги за олицетворение миль. Сантьяго. Похоже на шоссе, на котором будет вынесен приговор.
Стр. 40. Frisson. Секреты. С макияжем это похоже на стихотворение. Симпатичный холм — склоненный в молитве к горе, красивый маленький нимб, вы не увидите свадьбы разорванных крыльев и ружья. (Рука протягивается) (длиннее) На тревожной иллюстрации нет никаких доказательств. (середина опущена) (без комы) (без точки). Тротуар и город заканчиваются сном.
Окно открыто. Никакого свидетеля в этом нет.
Ночь — хорошее каноэ в ДАЛЬНЕЙШЕЙ игре (если ваша химия не зацикливается на «Но дело в том…»).Вы двигаетесь, а не независимо, мышью (без ножниц) в оккультной игре с истощением. Двигаться . . . прежде, чем Пустота окрашивает свет МЕРТВОЙ.
Волны приходят, волны уходят; ревность, безрассудство, время странное, слова истекают кровью и множатся с ошибками и кругом запятых, звучит как блюз для понедельника, несколько мертвецов смешиваются с бурным. Повторные выступления; ночь, большой город, джунгли. Отпечатки пальцев претендентов с ночными поцелуями, которые завтра решают не приходить. Нагретое ядро ​​в костюме для ошибок, цензор, которому все равно, какой свет он оставит на полу после допроса.
Гребля. Гребля… Маяк в городе По сгорел дотла, пузатый дотла…
По дороге на юг притупленный не сильно меняется. Серое небо. Шепот, никаких ударов по поверхности-шорох-перья-почувствовать каждую каплю дождя…
Гребля… все корки старых поэтов грязные, усеянные истощенными гласными.
Гребля…
Достаточно сильно, чтобы избежать маятника…
Пока дует дикий ветер.
И холодные танцы.
Горизонт начинается как булавочный укол, вилы рвутся прямо в глаз. Без размытия, без комментариев.Не там, чтобы брать заявление о катастрофе под присягой. Просто там. Открытие. Открытие рекламного ролика с надписью run. Может быть, направляющая или люк, но нету сети.
Никакой погони за волной преступности — кровь и слезы там, сзади, за кулисами (ДЕЙСТВИЕ III — недавно сочиненный — убежище / зима / упадок / алмазная рябь, заканчивающаяся криком), но поймали все равно. В рамке. Кажется, что одержимость пылью овладевает комнатой. У
Ruin такие же поля, как у Macbeth . Глаза не могут вытянуть это из своего владения.Почему ручка с чернилами, отвечающими словами ВОЛИ, не может создать сцену из «еще есть время»?
Page 40
(непосредственно перед последним абзацем — БОЛЬ-печаль-нажимайте, найдите искупление тонким, как тушу захваченной мертвой собаки. Постарайтесь не беспокоиться о токсичных швах в задней половине предложения 4 ^-го …)
впереди еще слезы
другие слова о другом, что говорилось на другой странице, говорилось о ушедшем, говорилось вам с резкими звонками
Сантьяго.
Медленный и ленивый. Красивое течение синего цвета.Много зелени, море богато химическими веществами и метафорами. Предприниматель мог бы с этим справиться, если бы припрятал пачки опрометчивости и хулиганства.
Маленькие желтые цветочки. Мягкий район, без тумана, без шума, улыбки слышны в стеклянных окнах. Яркий, простой, как побег, врезался в сцену — Лодыжки. И ароматные колени. Тебе нравятся ее плечи, аккуратно вытертые. Красиво, с небольшим огнем. Тебе нравятся стрелы готовых застежек. Приятно, как она читает. Медленно, по одному мазку за раз, каждая вершина — ворота.Красивое маленькое желтое платье с принтом. В этом есть смысл ее ног.
Медленный и ленивый. Немного из этого, кусочки угощения на кончиках ее пальцев Шахерезады. Моменты здесь чуть менее рубленые; может быть хлопок ее пульса; она вертится, ее шелк не повреждает секреты в твоей ложке. Она птичка, довольная нитками, которые ты плетешь. Не любовь, но переливается теми же красками.
Медленный и ленивый.
Не пишу об этом в книге. Не на роскошной бумаге. Не измерять беспорядок светом. Просто наслаждаюсь тем, насколько он мягкий и желтый на этот раз.
На время. (перестал грести) (не протянул руку) (пусть дольше останется Сюда)
Но потом были слова. Быстро, как изолированное существо на кровати. Гладкая желтая тварь качает головой нет…
Эта река…
Ночь прежних времен становится Настоящей.
Опять.
(возвращается с Лицом)
(и звук слов, стоящих рядом с вами)
Тарк слева Сантьяго…
Осталось 2 сигареты. Вынул один. Обдумал это. Странный. Крепкий как напиток. Тихо, как задумчивый друг. Горит. Смотрел, как он горит, как карнавал — небольшой, не такой, за который вы заплатили цену душой и телом.Движение, кружение — водоворот, никаких перекрестков.
Не проповедовал. Нет, это не сказка.
Просто сигарета.
Смотрел, как он горит. Курил медленно.
Медленный и ленивый. Не пострадал от дисбаланса Священных Писаний. Не медитирует на сложной почве. Crayon не обязательно придумывать детали головоломки. Неважно, какая двустишие появилось раньше. Просто сигарета, а не долина смерти, не дом за проклятием.
59. Новая страница, но сгорает 98,6 на пути вверх.
(Отель. Хорошо освещен.) (Конец начинается — червь страха, большой, как Шалтай-Болтай) (Никто не выключает свет)
Просто пробирается внутрь.
С другим
сейчас
без памяти
только это
огромное уединенное место
в
голых лунных часах. Она пересекла море. Много нервов, все эти неправильные рожки, подчеркивающие риск. Сделал это из прошлого до конца. Вы увидите сгустки, с которыми вы хотели бы, чтобы вчера не совпали. Надо отдать ей должное, она носит этот язык, но не глотает его.
Хорошая рука, касаясь Однажды… Хорошая рука. (длина) (оттуда до запястья) Всегда было, в основном.Хороший пистолет.
Жаль, что он закрывает дыру в ее чулке.
… Лето заканчивается в Ноксвилле… В их замке Ночи … ветер звучит как мера виолончели, которая скользнула обратно в карту упрекаемого света фонарей… Убежать от дня… (как будто ты мог выбрать) В тот день … Не знали друг друга. Недостаточно хорошо, чтобы понять, что произошло со страницы — могло быть недостаточно света или недостаточно тепла в ваших венах, чтобы открыть пол для НАЧАЛА … Тени, движущиеся по лестнице, глаза — семейный портрет меня и вас фальшивый, холодная синяя сталь, заряженная рвением.. . тогда … был … страх …
Тогда это
…
снова страх … что должно быть …
здесь
Кто-то не говорит, что должно быть …
Ничего
хорошего
в ее глазах
— даже цветок, который вы принесли сюда для нее …
ничего
здесь
сейчас.
ничего…
радость от других слов
чужие слова
из
Ночь («иссушенное солнце»)
Ночь (всегда)
Ночь
(это говорит вам не просить дверь постоянно)
в
а
одинокое
место

Вот.

Сейчас.

Закуривает последнюю сигарету перед тем, как закончится все

вдыхает «ты не можешь вспомнить утро» — на горизонте стояла вода — на другой странице

Может, жюри библиофилов имело в виду траур? Может, ему не стоило упоминать эмоциональную травму, вызванную расстегнутой блузкой в ​​его характере? Она была почти обнажена и вот так держала его открытым, пока ее глаза сканировали то, что он перевел, разве это не в счет? Ее покраснение, когда ее сосок коснулся его словарного запаса, не было его виной.Если бы они удосужились прочитать выделенный курсивом отрывок из его тома и не сосредоточились на той единственной осуждающей аннотации, касающейся «Хильдреда де Кальвадоса, единственного сына Хильдреда Кастень и Эдит Ландес Кастень, первого в успехе», они могли бы, должны были понять влияние этого света на благородные человеческие качества. . .

Уезжая из Сантьяго. Все потому, что она неправильно поняла ошибку наборщика —

[Прогноз погоды I Sing The Body Electric]

(c) 2012 Джозеф С.Пулвер, старший

Джозеф С. Пулвер-старший является автором романа Лавкрафта «Ученик кошмара», и он написал много рассказов, которые появлялись в журналах и антологиях, в том числе «Лучший ужас года» Эллен Датлоу и «Черные крылья и порождение Джоши». Green Abyss и многие антологии под редакцией Роберта М. Прайса. Его высоко оцененные сборники рассказов Blood Will Have Its Season и SIN & ashes были опубликованы Hippocampus Press в 2009 и 2010 годах соответственно и в виде электронных книг Speaking Volumes в 2011 году.

Вы можете найти его блог по адресу: http://thisyellowmadness.blogspot.com/

Если вам понравилась эта история, дайте Джозефу знать об этом в комментариях — и, пожалуйста, используйте кнопки Facebook, Twitter и Google Plus ниже, чтобы распространить информацию.

Вернуться к содержанию

Запрет и гуманизм — TheHumanist.com

«Pot’s Legal!» 7 ноября 2012 года крупным шрифтом была объявлена ​​ Seattle Times , а в тот же день на Denver Post был опубликован заголовок: «ПОЖАР.«Поскольку два штата легализовали употребление марихуаны в рекреационных целях, древние дебаты постепенно разгораются снова. Термин «запрет » кажется пережитком давно минувшей эпохи, когда мафиози в нарядных костюмах и шляпах потягивали самогон в подпольных ресторанах. Однако по мере того, как легализация марихуаны выходит на национальную арену, это слово быстро начинает ассоциироваться с новым опьяняющим веществом. Религиозные и нерелигиозные в равной степени снова сталкиваются с моральным вопросом, который не давал покоя человечеству с тех пор, как первый пещерный человек наткнулся на бродящие фрукты: можно ли разрешить наркотики?

Пока существовали наркотики и алкоголь, общество и религия оценивали их потребление.В Древнем Египте пиво было подарком Осириса, в то время как в Древней Греции многие восхваляли Диониса, бога сбора винограда и жизни вечеринок. Однако многие молодые религии мира не столь дружелюбны по отношению к наркотикам. Буддисты, мусульмане и мормоны обычно осуждают наркотики и алкоголь как форму зла, в то время как христиане, похоже, не могут прийти к единому мнению о том, являются ли интоксиканты даром от Бога или орудием сатаны.

Нерешительность христианства в отношении политики в отношении наркотиков и алкоголя напрямую связана с рядом противоречий в Библии.Вначале кажется, что Бог молчаливо принимает потребление выпивки. В Книге Бытия Ной, правая рука Бога на земле, любит все это. После наводнения он немедленно сажает виноградник и валяется голым и напивается, как только его вино забродит (Бытие 9: 20-25). По мере того как человечество обновляется, народ Божий продолжает восхвалять этот очевидный дар человеку. Песня Песней Соломона содержит прекрасные стихи, в которых радость любви сравнивается с опьянением вином (Песнь Песней 1: 2, 7: 9).Позже, когда на свадьбе заканчивается вино, собственный сын Бога идет на небесную выпивку, оживляя вечеринку (Иоанна 2: 1-11). Учитывая этот прецедент, можно было подумать, что христиане будут принимать кеггеры каждое воскресенье. Однако, как вам скажут Анонимные Алкоголики, есть много других библейских стихов, которые одновременно осуждают употребление опьяняющих напитков.

Нетеисту кажется довольно глупым пытаться угадать, улыбается ли всемогущий Бог или хмурится, когда вы делаете рюмку текилы.Однако в обществах по всему миру религиозные законодатели продолжают задавать тот же вопрос, вводя строгие запретительные меры. Как самовлюбленные слуги Бога, они считают своим долгом нести божественный закон в его юрисдикцию. Используя религию в качестве молотка и закон в качестве зубила, правительства во всем мире активно преследуют неверующих, придерживающихся собственных моральных кодексов, когда дело касается опьяняющих веществ.

В исламском мире многие законы о наркотиках и алкоголе взяты прямо из Корана, который учит, что кхамер , или наркотические вещества, являются инструментами сатаны.В Саудовской Аравии за то, что тебя поймают с пивом, карается сорок ударов плетью; довольно мягкий приговор, если учесть, что на большей части территории Юго-Восточной Азии хранение наркотиков часто заслуживает смертной казни. Как сказал пророк Мухаммед: «Кто пьёт вино, бейте его. Если он повторит это в четвертый раз, убейте его ».

Соединенные Штаты увидели свою долю религиозно мотивированного морального законодательства в начале двадцатого века, когда евангелические протестантские церкви и религиозные фундаменталисты настаивали на запрете алкоголя, намереваясь удалить это «зло» из общества.Преподобный Марк Мэтьюз, ведущая фигура движения за воздержание, как известно, заметил: «Салун — это самое жестокое, коррумпированное, пропитанное адом заведение, которое когда-либо вылезало из слизи вечной бездны. … Он забирает вашу милую невинную дочь, лишает ее добродетели и превращает ее в наглую распутную блудницу. … Это открытая язва этой земли ». С последующей ратификацией Восемнадцатой поправки в 1919 году религиозные консерваторы поверили, что воля Бога исполнилась, и что Соединенным Штатам удалось сделать смелый шаг к достижению рая на земле.

Однако, к их ужасу, после того, как закон вступил в силу в 1920 году, люди продолжали пить, и вскоре Соединенные Штаты столкнулись с серьезной проблемой с организованной преступностью. «Благородный эксперимент», как его стали называть, закончился в 1933 году с принятием Двадцать первой поправки, и полномочия по регулированию алкогольных напитков были возвращены штатам. Сегодня многие из этих религиозных государственных законов остаются неизменными в сельской Америке. «Сухие графства» — обычное явление на Юге, и во всех Соединенных Штатах Америки изобилуют необычайно суровыми наказаниями за употребление алкоголя несовершеннолетними, общественное опьянение и другие ненасильственные правонарушения, связанные с алкоголем.

Есть те американцы, которые рассматривают так называемую «войну с наркотиками» как последнюю попытку христианства навязать массам моральный запрет. Сэм Харрис, автор книги The End of Faith , например, называет это «войной с грехом», отмечая, что организационный фактор, стоящий за нынешней политикой США в отношении наркотиков, состоит в том, чтобы просто объявить вне закона «все, что может радикально затмить молитву или репродуктивную сексуальность как способ источник удовольствия ». Суть в том, утверждает Харрис, что наркотики воспринимаются религией как угроза индивидуальной вере.

Возникает вопрос: действительно ли нынешняя политика в отношении наркотиков служит объективному улучшению общества или она явно проводилась религиозными фанатиками, пытающимися навязать свои интерпретации священного текста массам? Опрос Pew Research Center 2010 года показал, что, хотя 64 процента религиозно не принадлежащих к религии считают, что марихуана должна быть легализована, только 33 процента христиан разделяют эту точку зрения. Действительно, именно религиозные группы были движущей силой антинаркотической политики в Соединенных Штатах.Две крупнейшие христианские лоббистские группы, Конференция католических епископов США и Совет по семейным исследованиям, являются основными источниками финансирования усилий по борьбе с легализацией. Подобно тому, как движения за воздержание и запреты в начале двадцатого века в значительной степени подпитывались религиозным рвением, разумно сделать вывод, что современная война с наркотиками в значительной степени подпитывается христианскими моральными интересами.

Закон о морали широко распространен; От богохульства до неравенства геев и репродуктивных прав религиозное большинство активно преследует людей с разными ценностями посредством кодификации морали.И хотя многие из этих маргинализованных групп получили заметную общественную поддержку, общественность по большей части молчит, когда речь идет о маргинализации тех, кто предпочитает употреблять наркотики. Подобно тому, как религия часто называет тех, кто имеет альтернативные сексуальные предпочтения, морально испорченными или злыми, религия также считает тех, кто решает употреблять наркотики и алкоголь, морально неполноценными.

Часть философии гуманизма состоит в том, чтобы противостоять устаревшим кодексам морали, которые преследуют и усложняют жизнь людям.Точно так же, как проблемы ЛГБТ — это гуманистические проблемы, проблемы с наркотиками и алкоголем тоже. При оценке того, как общество обращается с алкоголиками, стандарты, по которым мы создаем политику, должны быть наукой и разумом, а не древними религиозными текстами. Большинство сравнительных политических исследований согласны с тем, что злоупотребление наркотиками и алкоголем следует рассматривать как проблему общественного здравоохранения, а не как проблему уголовного правосудия, и что государственные средства лучше всего тратить на лечение и профилактику наркозависимости, а не на принудительное применение и заключение под стражу.

Преобладающие теократические нормы настолько повлияли на общество, что молчаливое согласие с религиозными предрассудками в значительной степени заменило критический анализ, когда дело доходит до общественного отношения к употреблению наркотиков.На самом деле, даже среди нетеистов существует небольшая оппозиция законам, преследующим тех, кто решает употреблять наркотики. Однако гуманизм и человеческая порядочность позволяют уважать людей с различными ценностями и убеждениями, а не избегать их.

Одним из примеров неоспоримого и чрезмерно сурового закона о наркотиках в Соединенных Штатах является наказание за отмену помощи в соответствии с Законом о высшем образовании, которое гласит, что любому лицу, совершившему правонарушение, связанное с наркотиками, запрещается получать федеральную финансовую помощь для обучения в колледже.Из-за этого положения сотни тысяч многообещающих студентов были вынуждены бросить колледж из-за незначительных ненасильственных преступлений, связанных с наркотиками. Наказание было введено в 1998 году конгрессменом Марком Содером (R-IN), консервативным христианином, чьи битвы включали законодательство против абортов и запрет онлайн-гемблинга. Находясь под сильным влиянием его религии, когда его спросили о его позиции относительно абортов, Соудер ответил: «Чем ближе к ясности Библии, тем меньше у меня возможностей идти на компромисс.По иронии судьбы, этот моральный крестоносец покинул офис в 2010 году, признавшись в романе с одним из сотрудников, сокрушаясь в своей отставке о том, что он «согрешил против Бога».

В то время как законы о наркотиках, препятствующие доступу к образованию, влекут за собой неисчислимые социальные издержки, финансовое бремя войны с грехом подсчитать легче. По оценкам Управления национальной политики по контролю над наркотиками, только в 2010 году эта так называемая война обошлась федеральному правительству США в 15 миллиардов долларов и правительствам штатов еще в 25 миллиардов долларов.Одни только затраты на содержание под стражей могут быть ошеломляющими. В 2011 году штат Калифорния израсходовал 45 006 долларов на одного заключенного, и примерно 31 процент всех обитателей Калифорнии были привлечены к ответственности за преступления, связанные с наркотиками. Для сравнения: в том же году штат потратил 8 667 долларов на студента колледжа. Из-за войны с законами об обязательном минимальном наказании за наркотики американцы сейчас составляют 4,4 процента населения мира, но 23,4 процента заключенных.

Администрация Обамы по крайней мере озвучила озабоченность по поводу провала национальной политики в отношении наркотиков.Как говорится в недавно опубликованной Национальной стратегии контроля над наркотиками 2012 года: «наука показала, что наркомания — это не моральный недостаток, а скорее болезнь мозга, которую можно предотвратить и вылечить». Однако, изучив действующую политику, многие пришли к выводу, что изменилась только формулировка. «Эта стратегия почти идентична предыдущим национальным стратегиям борьбы с наркотиками», — заявил Билл Пайпер, директор по национальным делам Альянса по наркополитике. «Хотя риторика нова и отражает тот факт, что три четверти американцев считают войну с наркотиками неудачей, суть реальной политики остается прежней.Кандидат в президенты от Партии зеленых доктор Джилл Стейн выразила аналогичную озабоченность, отметив, что «президент Обама пообещал использовать научно обоснованный подход к государственной политике. Но когда дело доходит до марихуаны, он продолжает ненаучную политику Джорджа Буша и даже выходит далеко за рамки Буша в своих атаках на клиники медицинской марихуаны ».

Восемьдесят с лишним лет назад основными мотивами отмены запрета на алкоголь были ошеломляющие экономические затраты на обеспечение соблюдения, а также огромное влияние потерянных налоговых поступлений.В брошюре 1929 года, распространенной Ассоциацией против поправки к запрету, было подсчитано, что общие потери федеральных налоговых поступлений составили 861 миллион долларов, что эквивалентно 108 миллиардам долларов на сегодняшний день. Страна в разгар Великой депрессии отчаянно нуждалась в этих налоговых поступлениях для реализации программ экономического стимулирования, и поэтому в 1932 году в результате двухпартийных усилий была принята Двадцать первая поправка. Возможно, подобное обращение к разуму можно сделать и в наше нынешнее время финансовой нестабильности.По крайней мере, возможно, религиозных законодателей можно убедить в том, что их война с грехом провалилась с экономической точки зрения.

В идеале, большинство законодателей могло бы со временем прийти к пониманию того, что эксперименты с наркотиками — это естественное человеческое явление, что людей инстинктивно привлекают вещества, изменяющие сознание.

Археологи обнаружили многочисленные свидетельства употребления наркотиков в древних общинах по всему миру. Самые старые свидетельства потребления пива датируются примерно 5000 г. до н.э. на территории современного Ирана, а потребление вина восходит к еще более древним, примерно 6000 г. до н.э.Орех бетель, четвертый по популярности наркотик в мире после никотина, алкоголя и кофеина, начали употреблять 13 000 лет назад на Тиморе и 10 700 лет назад в Таиланде. Кока была одомашнена в западных Андах около 7000 лет назад, а потребление табака в Америке, питури в Австралии и ката в Восточной Африке уже представляло собой древнюю практику, когда европейские колонисты впервые вступили в контакт, возможно, возрастом 40 000 лет или более. Большинство антропологов согласны с тем, что употребление наркотиков человеком предшествовало человеческой цивилизации.

Действительно, неврологические исследования показали, что употребление наркотиков было частью сообществ млекопитающих с древних времен. Согласно исследованию Медицинской школы Стэнфордского университета, центральная нервная система выработала определенные рецепторы, которые указывают на коэволюционную активность между мозгом млекопитающих и психотропными растениями. По сути, человеческий мозг имеет «развитые рецепторные системы для растительных веществ, такие как система опиоидных рецепторов, недоступная для самого тела млекопитающего».В исследовании отмечается, что общий предок развил эти рецепторы в какой-то момент эволюционной истории, чтобы приспособиться к потреблению веществ. Исследование также указывает на естественную защиту организма от передозировки наркотиками, такую ​​как метаболизм экзогенных веществ и рвотные рефлексы, что является дополнительным доказательством коэволюции млекопитающих с психотропными растениями. Как ни странно это может показаться, это говорит о том, что люди на самом деле запрограммированы на получение удовольствия от употребления наркотиков.

Хотя совместная эволюция объясняет, почему люди могут испытывать наркотики, она не объясняет, почему люди предпочитают употреблять наркотики, несмотря на социальную стигму по отношению к ним.Другая теория потребления наркотиков людьми исследует идею современных экспериментов с наркотиками как формы эволюционно нового поведения. Теория основана на том, что эволюционный психолог Сатоши Канадзава называет гипотезой взаимодействия саванны и IQ. Он сочетает в себе его принцип саванны, который гласит, что человеческий мозг испытывает трудности с обработкой сущностей и ситуаций, которые не существовали в среде предков, с теорией эволюции общего интеллекта, которая предполагает, что общий интеллект развился как психологическая адаптация для решения эволюционно новые проблемы.В рамках эволюционной психологии эта гипотеза предсказывает, что люди с более высоким интеллектом более склонны к новому поведению, которое противоречит культурным традициям или социальным нормам.

Интересно, что результаты сорокалетнего исследования, финансируемого британским правительством, подтвердили эту гипотезу и обнаружили, что «очень умные» люди с IQ выше 125 примерно в два раза чаще пробовали психоактивные препараты, чем «очень скучные» люди. с IQ ниже 75.Как объясняет Канадзава, «умные люди не всегда поступают« правильно », а только поступают в соответствии с эволюционным новшеством». Другие формы эволюционно нового поведения, которые более распространены среди людей с более высоким IQ, включают вегетарианство и использование противозачаточных средств. Канадзава, старший научный сотрудник Лондонской школы экономики, даже предполагает, что либерализм и атеизм могут подпадать под гипотезу взаимодействия саванны и IQ как формы эволюционно нового поведения, бросающего вызов глубоко укоренившимся культурным традициям человечества.

Но независимо от того, предпочитают ли люди употреблять наркотики просто потому, что они для этого запрограммированы, или потому, что эволюция склоняет их к экспериментам, важно добиваться продолжения научных исследований, связанных с опьяняющими веществами, чтобы лучше понять взаимосвязь между психотропными веществами. и люди. Дальнейшие исследования духовного воздействия многих рекреационных наркотиков могут даже привести к более глубокому пониманию человеческой духовности и религии. К сожалению, как и в случае с исследованиями стволовых клеток, религиозные законодатели в США.Правительство С. продолжает препятствовать исследованиям с использованием рекреационных наркотиков во имя нравственности.

Основным инструментом правительства в обеспечении соблюдения современного запрета на наркотики и мониторинга исследований в области лекарственных средств является Закон о контролируемых веществах (CSA) 1970 года. Посредством CSA окончательное слово в правовом статусе любых и всех наркотиков остается за федеральным правительством. В соответствии с CSA, наркотики классифицируются по различным группам, спискам I-V, которые отражают относительный риск, который каждый наркотик представляет для общества. Препараты Списка I обычно считаются наиболее опасными и классифицируются по следующим критериям:

Наркотик или другое вещество имеет высокую вероятность злоупотребления.
Лекарство или другое вещество в настоящее время не используется в медицинских целях в США.
Отсутствует общепризнанная безопасность использования лекарственного средства или другого вещества под медицинским наблюдением.

Марихуана по-прежнему находится в Списке-I, несмотря на бесчисленные исследования, показывающие, что она не вызывает привыкания, безопасна для личного потребления и обладает ценными лечебными свойствами. Другие препараты, которые в настоящее время помечены как Список-I, также показали многообещающую медицинскую ценность, хотя их рекреационное использование может быть опасным.Доказано, что МДМА (основной ингредиент «экстази») является эффективным средством лечения посттравматического стрессового расстройства. ЛСД («кислота») и псилоцибин (или психоделические грибы) показали возможность использования при лечении определенных психических заболеваний. Доказано, что ибогаин (галлюциноген с психоделическими и диссоциативными свойствами) излечивает от героиновой зависимости, а GHB (гамма-гидроксибутират, рекреационный депрессант, также используемый в качестве наркотика для изнасилования на свидании) обычно используется за пределами Соединенных Штатов для лечения нарколепсии.

Если наука должна быть идеальным стандартом для принятия политических решений, необходимы дополнительные исследования истинной природы психотропных веществ. Неправильная маркировка веществ просто контрпродуктивна, чтобы сдерживать исследования и ужесточать наказания. Более того, взвешивать моральное суждение о простом существовании рекреационных наркотиков — значит предполагать космическую борьбу между добром и злом. Как пишет Льюис Лэпэм в зимнем выпуске журнала Lapham’s Quarterly за 2013 год (посвященном теме «Опьянение»), война с наркотиками — это, по сути, война против человеческой природы, и объявленная церковью или государством такая война является «По определению проиграл.Однако эта война против человеческой природы усиливает страх перед другими людьми. «Красные, белые и синие пилюли продают надежду на рай, созданную с помощью искусственных подсластителей», — считает Лэпэм.

Пока все взоры прикованы к Вашингтону и Колорадо. Как пойдет их благородный эксперимент? Приведет ли это к росту преступности и социальной розни? Будут ли горшечные магазины быть дьявольскими, пропитанными адом язвами на земле? Или закон создаст безопасный и законный способ доступа к дружественному веществу, которое заставляет людей чувствовать себя хорошо? Если последнее подтвердится, возможно, потребуется переоценить то, как общество относится ко всему употреблению рекреационных наркотиков.

Популярность не должна быть стандартом, по которому решается вопрос о законности рекреационных наркотиков. Как ученым, так и политикам необходимо проанализировать текущие мотивы политики в отношении наркотиков. Важно понимать, что употребление наркотиков, будь то кофе в Сиэтле, курение кальяна в Стамбуле, потягивание саке в Токио или употребление ибогаина в джунглях Камеруна, глубоко укоренилось в культурных традициях человечества. Религия имеет тенденцию сеять страх и презрение ко всему, что она интерпретирует как зло, будь то гомосексуальность, исследования стволовых клеток или употребление наркотиков.Гуманизм должен бросить вызов этой норме, поощряя терпимость и понимание, одновременно борясь с религиозно мотивированным фанатизмом и соответствующим моральным законодательством.